Бывший координатор штаба Навального Егор Чернюк объяснил Жанне Немцовой, почему ему пришлось уехать из страны и почему Алексей Навальный выражает интересы молодых людей в России.
Гость «Немцова.Интервью» — бывший координатор штаба Алексея Навального в Калининграде и финалист премии Бориса Немцова 20-летний Егор Чернюк. Он стал одним из героев документального фильма Андрея Лошака «Возраст несогласия» о протестных активистах, связанных с Фондом борьбы с коррупцией и кампанией Навального во время президентских выборов.
В апреле текущего года Чернюк был вынужден покинуть Россию из-за возбужденного против него уголовного дела по статье «уклонение от призыва в армии». По словам самого Чернюка, это была месть силовых структур за активную политическую деятельность.
В интервью Жанне Немцовой он рассказал, как сотрудники центра «Э» МВД России проводили обыски в штабе, задерживали активистов, мешали проводить встречу с Навальным и угрожали ему. Чернюк уверен, что «прекрасная Россия будущего» неизбежно наступит, и намерен вернуться в страну после учебы в США.
Жанна Немцова: Вы мой самый молодой гость. Вам всего 20 лет. В какой момент вы стали интересоваться политикой?
Егор Чернюк: В 2011 году, когда было протестное движение в Москве, в крупных городах. С того момента я примерно понимал, что происходит, и начал интересоваться политикой. Мэрская кампания Алексея Навального в 2013 году была очень красочной. С точки зрения технологий, беспрецедентной по масштабам, по количеству волонтеров. В то время канал Фонда борьбы с коррупцией на YouTube уже начал выкладывать расследования, фильм про Чайку (генпрокурора РФ Юрия Чайку. — Ред.) вышел в 2015 году. Так я и пришел в президентскую компанию Алексея Навального.
— Как ваши близкие отнеслись к вашим активным политическим действиям?
— Я в 2014 году хотел поехать на митинг за Навального и сказал отцу, что поеду, попросил денег на билет. Он сказал: «Окей, это твоя жизнь, делай, что хочешь». И так всегда в моей жизни было. Отец всегда мне говорил, что не имеет права учить меня, как жить. Поэтому и все мои инициативы, связанные с политикой, он не то чтобы приветствовал, но говорил: «Егор, это твоя жизнь, ты сам решай».
— А ваши одноклассники как к этому относились?
— В старших классах я на уроке обществознания постоянно показывал доклады «Путин.Итоги» Бориса Немцова. И все просто сидят такие: «Чё, ну, нам неинтересно». Всегда было так, что большинству — просто безразлично. Поэтому мои диалоги были всегда только с учителем.
— Фигура Алексея Навального стала привлекать вас с достаточно раннего возраста. Как вы считаете, какой самый главный месседж Алексея Навального, который привлекает на его сторону молодых людей?
— Алексей Навальный говорит простым языком о фундаментальных вещах, которые заботят всех. То есть о справедливости. Он демонстрирует, что то, что происходит в России, — так не должно быть. Он очень красочно это описывает. Это привлекает людей, он честный человек. Мне кажется, дети и подростки чувствуют, когда политик из истеблишмента рассказывает нудные вещи, это не так интересно, это не завлекает. Алексей Навальный — харизматичный человек.
— Многие упрекают Алексея Навального в том, что он вовлекает в политическую деятельность несовершеннолетних. Насколько, на ваш взгляд, этот упрек обоснован?
— Абсолютно не обоснован. У молодых людей в России есть запрос на перемены, на хорошее образование. Они приходят в школу, видят, что образование — устаревшее. У нас есть православие и нет никакой возможности говорить о правильных вещах, дискутировать. Алексей Навальный является тем, кто представляет интересы молодых людей. Это хорошо, что молодые люди вовлекаются в политику.
— Вы возглавляли штаб Алексея Навального в Калининграде. Как сделать штаб?
— Ключ успеха в любой управленческой работе — это делегирование полномочий. Это и агитация, наблюдение, тренинги различные, сбор подписей. Это очень много задач, которые нужно реализовывать продуктивно. При этом было постоянное давление со стороны полиции и местных чиновников. Главное — собрать вокруг себя грамотную команду, и каждому, в зависимости от талантов, распределить обязанности.
— И у вас это получается?
— Да, конечно. Наш штаб был весьма продуктивным относительно всех 80 штабов в России.
— Если посмотреть нашумевший фильм Андрея Лошака «Возраст несогласия» — вы являетесь героем этого фильма, — то многие сталкивались с такой проблемой, как аренда офиса для штаба. Действительно ли это было самое сложное?
— Это не было самым сложным. Но некоторые агенты по недвижимости, когда слышали, что речь идет о Навальном, смеялись в трубку, кричали, что мы никогда не найдем офис, и бросали трубку. Но мы все равно нашли. Это не самая большая проблема была.
— А какая была самая большая проблема?
— Мне кажется, отношения с волонтерами. Потому что на протяжении кампании их нужно как-то мотивировать постоянно. Но, конечно, всегда сложно находить общий язык с людьми.
— Насколько сложно было организовать приезд Алексея Навального в Калининград? С какими трудностями вы столкнулись?
— С колоссальными. Это была настоящая борьба. Была проблема с поиском помещения. Мы его все-таки нашли, но за несколько дней нам неожиданно отказали. Были какие-то внутренние провокации у нас, проблемы с волонтерами… У людей сдавали нервы. Но в итоге встреча все-таки состоялась в парке. Это был настоящий вызов.
— Насколько сильное на вас оказывалось давление со стороны российских спецслужб? Центра «Э» МВД России, ФСБ, Росгвардии?
— Перед открытием штаба нам изрисовали жалюзи, мне постоянно исписывали подъезд, рисовали свастики, писали: «Навальный — фашист», «Егор — фашист». А потом кинули кирпич в окно. Меня прослушивали. Я как-то поехал на такси ночью домой к отцу, никто не знал, кроме таксиста и меня, что я туда поеду. В итоге приехали вандалы ночью, обстреляли, кинули булыжник.
К рейдам центра «Э» мы относились как к рядовому событию. Они примерно раз в две недели приходили, обыскивали. И «посидеть» все успели, самые активные. Нам ни разу за год не согласовали ни одно мероприятие. Моего заместителя отчислили из университета. Потом начались проблемы у отца с бизнесом. К нему приехали сотрудники разных органов, напугали уголовным делом за незаконную предпринимательскую деятельность. Тогда начались еще очень сложные отношения у меня с семьей.
— Вы поступили в университет в США, но покинули Россию раньше, чем планировали. С чем это было связано?
— После того как на моего отца надавили, мне пришлось пойти в центр «Э» на допрос. Мне просто сказали: «Егор, готов ли ты нам показать все переписки?» Я сказал, что, конечно, нет. Они сказали, что им важно контролировать весь политический процесс, чтобы я рассказал о дальнейших мероприятиях, планах, чтобы сотрудничал с ними. Я сказал: «Что будет, если нет?» Они ответили: «Ты у нас парень призывной, готовься, засунем в армию».
Я ушел оттуда, с того момента начали постоянно приходить в штаб по пять сотрудников полиции и центра «Э», снимали меня на камеру, выдавали мне повестки в армию. Я использовал все юридические шаги, пытался отложить этот процесс. Зато отношения с отцом наладились, он сказал после допроса: «Пошли они… это шантаж, не сдавайся». Я еще готовился поступать, мне нужно было ездить на экзамены в Вильнюс.
— То есть угроза того, что вас заберут в армию и вы не сможете продолжить обучение, стала причиной вашего отъезда?
— Да. Через день после моего дня рождения, 7 марта, меня отвезли в Следственный комитет и показали, что возбуждено уголовное дело. Я понимал, что сейчас мне нужно уехать, поэтому я просто уехал раньше, учиться.
— Я хочу вам сейчас задать несколько блиц-вопросов. Что для вас лучше — модель социального государства с высокими налогами или либеральное государство с низкими налогами и скромной социальной поддержкой населения?
— Низкие налоги, да.
— Люстрация для таких стран, как Россия, — это необходимость или опциональный шаг?
— Необходимость, конечно. Потому что номенклатура себя восстановит. И даже если мы, демократы, придем к власти, будет огромное количество людей внутри госаппарата, кто связан очень тесно с бандитами. И получится так, что система, как это произошло в Украине, она начнет постепенно восстанавливать себя.
— Легализация наркотиков — да или нет?
— Да, конечно, легкие наркотики.
— Свобода слова или безопасность?
— Свобода слова.
— Прекрасная Россия будущего — это может стать реальностью в течение ближайших двух десятилетий?
— Уф-ф… Мне кажется, что в ближайшие два десятилетия начнутся позитивные изменения. И благодаря новым технологиям, которые нами уже используются, мы можем процесс достижения прекрасной России будущего ускорить.
— А вы лично собираетесь участвовать в построении прекрасной России будущего?
— Да, конечно. До кампании (Алексея Навального. — Ред.), честно, я не видел себя в России. Думал, что уеду, отучусь и буду заниматься бизнесом в США. Но, поработав на кампанию, увидев огромное количество умных, талантливых молодых и взрослых людей, тех, кто на самом деле хочет менять Россию к лучшему, я без преувеличения полюбил Россию. Мне хочется быть частью этого процесса, и есть азарт победить.
Сейчас, чтобы серьезно навязать борьбу нынешней власти, от меня требуется получение знаний и опыта, который я приобрету в лучших университетах мира. И потом, набравшись опыта, буду гораздо более полезен в прекрасной России будущего.