Нас интересовали следующие вопросы:

• профессиональные характеристики;
• мотивация отъезда;
• страна эмиграции и причины выбора;
• как прошла культурная и профессиональная интеграция в новой стране;
• каковы условия (если они есть) для возвращения на родину.

Основной опрос был проведен в декабре 2014 года в социальной сети Facebook. Вопросы были также адресованы нескольким публичным фигурам, покинувшим Россию за последние два года. Ключевым критерием отбора стали временные рамки эмиграции — начиная с 2012 года (начало третьего президентского срока Владимира Путина). В итоге в фокус-группу попали 30 человек разных профессий и направлений эмиграции. По просьбе некоторых мы оставили только первую букву фамилий.

 Профессиональный срез

Согласно ответам на первый вопрос, все опрошенные — образованные люди и в большинстве своем хорошо зарабатывающие профессионалы с большим опытом работы по специальности. Среди них программисты, журналисты, ученые, юристы, предприниматели, консультанты, риелторы, музыканты, кураторы, маркетологи и др. Среди опрошенных оказались две домохозяйки: в выборку они включены, поскольку до отъезда успешно делали карьеру (банковская сфера и маркетинг), но, уехав вслед за мужьями, в новой стране пока вынуждены сидеть дома.

Мотивация

Поскольку разговоры о новой волне эмиграции возникли в связи с возвращением Владимира Путина на третий президентский срок, при опросе учитывались ответы только тех, кто покинул страну в период с 2012 года. Примерно треть из них впервые задумались об отъезде и приняли решение уехать именно в 2012–2014 годах. Некоторые отмечали, что задумывались об отъезде и раньше, последние лет пять, но окончательно приняли решение только после событий 2011 года. Для многих последней каплей стала «рокировка»: циничное решение об обмене должностями между Путиным (на тот момент премьер-министр) и Медведевым (президент) и последовавшая профанация думских выборов. Кроме того, в 2012–2014 годах на некоторых респондентов были заведены уголовные дела. Однако не всех уехавших мотивировала политическая обстановка: для кого-то в этот период появились профессиональные возможности в другой стране.

Отвечая на вопрос, респонденты называли следующие причины отъезда (не в порядке приоритета):

• недостаток самореализации (ощущение профессиональной ненужности своей стране);
• экономические проблемы;
• агрессия и озлобленность в обществе;
• отсутствие уверенности в завтрашнем дне;
• беззаконие и необеспечение безопасности человека;
• усталость от борьбы за свои права;
• потеря общей надежды на улучшение ситуации;
• уголовное преследование;
• плохая экология;
• забота о будущем детей и их образовании.

Аня Левитова (предприниматель, 41 год, в США с сентября 2012 года) говорит, что помнит точную дату, когда решила переехать в США: «24 сентября 2011 года, когда Путин объявил, что он не будет соблюдать даже внешние правила приличия и станет президентом [в третий раз], был очень мрачным днем. Потом мы ходили на митинги, были какие-то глупые надежды, подъем… Я пошла наблюдателем на президентские выборы, но с самого начала было понятно, что все это бессмысленно: в семь утра в день выборов нам позвонил знакомый из прокуратуры и сообщил результат [с точностью] до двух знаков после запятой со словами „пусть Аня не идет наблюдать, глупо же“… И до того как на нашем участке начали считать голоса, Путин объявил о победе… Это было ужасно унизительно, действительно глупо».

Как отмечает Дмитрий В. (консультант по вопросам лидерства, 34 года, в США с августа 2014 года), он некоторое время был обеспокоен экономической и политической ситуацией в России, и события последних лет стали толчком к отъезду (в 2014 году Дмитрий уехал учиться в американскую бизнес-школу). «Года до 2005-го я был принципиальным „почвенником“: не рассматривал для себя возможность отъезда категорически. Первые мысли появились, когда начал писать кандидатскую диссертацию по экономическому развитию постсоветских стран. Цифры не врут. Российский кризис — и экономический, и политический — имеет системные корни и основания. Экономика не развивается, уровень инвестиций в основной капитал ниже, чем у подавляющего большинства развивающихся стран. За 20 лет Россия не научилась ни себя кормить, ни себя одевать и обувать, ни производить высокотехнологичные товары, плюс не вкладывала в это денег. Я стал следить за цифрами, и чем дальше, тем они оказывались печальнее». По его словам, последней каплей стала совокупность нескольких факторов: выживание из страны экономиста Сергея Гуриева, «узники Болотной», атака на последние разумные СМИ, аннексия Крыма. «Как-то все накопилось, — говорит Дмитрий, — стало понятно, что кризис наступит скоро».

Поскольку отъезд Сергея Гуриева (профессор экономики, бывший ректор Российской экономической школы, 43 года, во Франции с мая 2013 года) вызвал широкую дискуссию в российских и западных СМИ, мы решили обратиться к нему с тем же вопросом. По словам Гуриева, он был вынужден переезжать довольно срочно и под давлением: «Я был свидетелем по делу ЮКОСа, у меня были основания полагать, что я могу потерять свободу». Стоит отметить, что в 2011 году Гуриев выступил одним из шести российских экспертов, привлеченных президентским Советом по правам человека (СПЧ), для проведения экспертизы по второму делу Ходорковского и Лебедева и признал их преследование безосновательным.

Ухудшение ситуации с правами меньшинств и, в частности, принятие закона о запрете пропаганды гомосексуализма стало причиной отъезда для Дарьи Орешкиной (картограф и редактор инфографики, 35 лет, в США с декабря 2013 года) и писателя и журналиста Маши Гессен. «[Депутат Виталий] Милонов в контексте усыновления американцами детей назвал нашу конкретную семью извращенческой в „Комсомольской правде“, — добавляет Орешкина, — а потом на уровне депутатов Госдумы пошли разговоры о возможности отбирать детей у гомосексуальных родителей. Мы, семья из двух лесбиянок с тремя детьми, один из которых усыновленный, решили не дожидаться реального обсуждения такого закона в Госдуме».

Конфликт с властью стал причиной отъезда для Марата Гельмана(галерист, куратор, бывший директор Музея PERMM, 54 года, в Черногории с декабря 2014 года). В июне 2013 года после скандала, вызванного сатирической выставкой Welcome! Sochi-2014красноярского художника Василия Слонова, Гельмана не только уволили из музея, но и стали чинить препятствия при организации частных выставок: «Моим партнеру и инвестору администрация президента дала по рукам — мол, с Гельманом дело иметь нельзя. И я понимал, что теперь они будут делать так, чтобы я вообще не смог работать в России. Наша власть решила, что если ты критикуешь Путина, то не можешь не то что быть директором музея, но даже руководить частным проектом». Гельман также отметил, что наблюдает массовый отток творческих людей и называет три основные причины их отъезда: «За комфортной жизнью: в России нас всех призывают к подвигу, к затягиванию поясов и военной жизни. За самореализацией: в России вертикальная система власти, и она требует исполнителей, а не творческих людей. Бегство от политики: ограничительные законы, новый „совок“. И тут уже практически неважно куда — важно откуда».

Так, по словам Анны К. (преподаватель музыки, 33 года, в Голландии с октября 2013 года), решение уехать было принято тогда, «когда представилась возможность изменить что-то в жизни и уехать почти в никуда и начать с нуля. А решилась на этот шаг потому, что жизнь состояла только из работы, которая, принося удовольствие, не приносила дохода, поэтому в свободное от работы время приходилось… работать. Как и любому преподавателю».

Впрочем, не все считают, что возможностей для самореализации в бизнесе и карьере в Москве недостаточно. Проблема в другом. Как отмечает Дмитрий Н. (программист, 31 год, в Германии с сентября 2014 года), «это не та самореализация, к которой я стремлюсь. Я хочу работать над чем-то, что принесет пользу человечеству или тому обществу, где я живу, поэтому предпочитаю это делать в более развитом обществе, с более развитыми, стабильно работающими общественными институтами. Кроме того, в моей профессии большинство передовых технологий разрабатывается на Западе».

Ухудшение условий работы российских СМИ стало причиной запуска проекта Meduza бывшей командой Lenta.ru во главе с Галиной Тимченко не в России, а в Латвии. По словам Ивана Колпакова (редактор и один из создателей Meduza, 31 год, в Латвии с сентября 2014 года), открыть новое СМИ в России не представлялось возможным: «В России сегодня день сурка. Вот когда он кончится — тогда домой. А сам-то, я думаю, буду в ближайшие годы жить на два дома. Если в черный список какой-нибудь меня не внесут».

Общий политический и экономический кризис в стране и военная агрессия России на Украине стали в 2014 году причинами отъезда в Лондон еще для одного из опрошенных, консультанта по профессии, пожелавшего остаться неназванным. «В России режим, перешедший в 2004 году от умеренно либеральной политики к нарастающим избирательным репрессиям и демонтажу демократии, в 2014 году перешел к военной агрессии против братской страны и безудержной пропаганде ненависти, — отмечает респондент. — На фоне ухудшившейся внешнеэкономической конъюнктуры это не могло не привести к тяжелому экономическому и внешнеполитическому кризису. На уступки режим не идет, направление движения не меняет. Если такая динамика будет сохраняться, то вопрос о том, когда в эту мясорубку попадет кто-то из близких, — это вопрос времени. Игнорировать это просто глупо».

Рост агрессии и ненависти в обществе как дополнительную причину уехать называли многие. Для Сергея Кучера (маркетолог, 34 года, в Австралии с мая 2013 года) «слепая и беспричинная агрессия» в повседневной жизни стала последней каплей. Среди других стимулов к эмиграции опрошенные упоминали рождение детей и желание обеспечить следующему поколению надежное будущее, более позитивную среду общения и хорошую экологию.

География

География у российских эмигрантов широкая. Ожидаемо лидируют США, куда уезжает большинство программистов. Популярностью пользуются Финляндия и Израиль. Привлекают уезжающих и такие страны, как Англия, Испания, Германия, Голландия, Литва, Латвия, Черногория, Словения, Швеция, Франция, Канада, Венгрия и Австралия. Меньше всего пока эмигрируют в Азию.

Согласно данным нашего опроса, топ-5 популярных направлений эмиграции выглядит так:

1. США (10 человек);
2. Франция (4 человека);
3. Израиль (3 человека);
4. Англия, Германия и Словения (по 2 человека);
5. Испания, Голландия, Черногория, Австралия, Латвия, Швеция, Португалия и пр. (по одному человеку).

Так, Антон Корж (системный архитектор, 33 года, в США с октября 2014 года) переехал в США, чтобы иметь возможность «перевернуть мир». Эта возможность, по его словам, появляется, когда работаешь «на острие компьютерной отрасли». А Татьяна Хрылова (редактор, 32 года, в Испании с февраля 2012 года) выбрала страну из-за климата и приветливости людей: «Мне нравится, когда солнце, а на улицах растут апельсины. Нравится слышать, как матери зовут своих детей на улице cariño („дорогуша“), а не „анупшeлсюда“. Нравится, стыдно признаться, что брокколи в магазине зеленого цвета, а не серого». Один из респондентов также отметил Словению, которая привлекла недорогим, но достаточно высоким уровнем жизни.

Латвия оказалась удобной для создания русскоязычного СМИ (уже упоминавшийся проект Meduza). Иван Колпаков перечисляет преимущества страны: «Русскоязычная среда, час разницы во времени с Москвой, к тому же элементарная регистрация предприятия, прозрачные условия для миграции, дешевая аренда. В общем, выгодное место для медийного бизнеса».

 Интеграция

Большинство опрошенных считает, что про культурную интеграцию им пока говорить рано. Готовясь к отъезду, люди старались наработать больше связей в предполагаемой стране проживания, интересовались ее историей, изучали язык.

Бытовая интеграция, особенно в сравнении с текущей ситуацией в России, проходит успешно. Многие отмечают первоначальные трудности, но больших неудобств незнание деталей не доставило: коллеги и соседи оказываются хорошими советчиками и с радостью помогают. Основная часть опрошенных уверяет, что чувствуют себя в новой стране уже как дома.

Профессиональная интеграция проходит гладко у тех, кто в новой стране сразу получил работу. Как отмечает Cергей Гуриев, «с профессиональной точки зрения все прошло без проблем. Профессия профессора экономики абсолютно интернациональна. С культурной точки зрения жизнь во Франции гораздо лучше для тех, кто говорит по-французски. Я по-прежнему плохо говорю по-французски, тем не менее для повседневной жизни моего знания языка вполне достаточно».

Некоторые отмечают, что полной культурной интеграции, возможно, не случится никогда, но относятся к этому спокойно — при наличии интернета и большого количества соотечественников, живущих рядом, каждый находит возможность окунуться в родную культурную среду.

Есть и такие, кому культурная интеграция дается сложно. «В родной стране каждый из нас находит какое-то небольшое количество „своих“ людей из очень большой выборки, — говорит Дмитрий В. — В чужой стране выборка меньше, то есть найти действительно близких людей очень сложно. Воспитаны на разных мультиках. 90% моих культурных аналогий, метафор, цитат чужды этому обществу». Анна Бельская(специалист по рекламе, 31 год, в Израиле с октября 2013 года) придерживается похожего мнения: «Здесь речь, наверное, о ментальности и даже о книжках, на которых все мы выросли. Мы навсегда останемся поколением иммигрантов. Уже чужие там, но и тут не ставшие в доску своими. Я говорю об этом с юмором, без капли грусти или расстройства».

Некоторые из респондентов опасаются, что их дети потеряют культурную связь с Россией, а значит, и с родителями. Другие же стараются воссоздать «русские» привычки: поездки на дачу, варка варенья, чтение сказок, — и при этом радуются тому, что у детей есть дополнительные возможности развития. «Наша дочка пяти лет ходит в небольшую частную школу, где преподавание ведется на китайском языке, — рассказывает Аня Левитова. — Она уже довольно свободно говорит, знает около 500 иероглифов — в Москве это было бы невозможно. 1 ноября прошлого года у нас родилась младшая дочка, и мне никто не говорил, что я „старая карга“ и у меня все не так. А в Москве еще пять лет назад с первой девочкой [врачи говорили], что у меня „возраст“, и цокали языком. Про качество медицины и общение с врачами [в России] вообще можно написать отдельный том».

Однако некоторые уехавшие, будучи оторванными от дома и друзей, впадают в депрессию. Как отмечает Светлана Глазкова (ранее специалист по связям с общественностью, 33 года, в США с августа 2012 года), которой в США пришлось стать домохозяйкой, она смогла преодолеть депрессию только за счет нового интереса к правильному питанию и здоровому образу жизни, которые очень популярны в Лос-Анджелесе, где они с мужем поселились.

 Условия возвращения

Этот вопрос вызвал наибольшие затруднения у всех опрошенных. Резюмируя ответы, можно выделить ряд условий, которые бы способствовали возвращению в Россию (не в порядке приоритета):

• улучшение отношения к людям и между людьми;
• смена режима;
• работающие механизмы правового государства;
• снижение националистического настроя;
• достойные оплата труда и пенсия;
• разбюрократизация;
• улучшение экологической обстановки;
• наличие паспорта другой страны.

Некоторые из уехавших мечтают вернуться: в новой стране они надеются получить новые навыки и использовать приобретенный опыт в России. Марат Гельман — один из таких людей: «Если бы в России мы продолжали строить демократическое общество, то через два года я бы вернулся точно. Когда я делал проект „Культурный альянс“, мы не брали [в расчет] города, в которых меньше 500 тысяч населения. А в Черногории большинство городов маленькие. И это, с одной стороны, вызов, а с другой — если у меня что-то получится, я буду понимать, как работать с малыми городами в России. Если честно, я пока эмигрантом себя не считаю и уехал не из России, а от Путина. От этого ужаса, который он в целом для страны и для меня лично устраивает. Как только в стране появится какой-то проект развития, я буду этим активно интересоваться».

Многие из опрошенных подчеркивают, что они не настоящие эмигранты, а просто уехали «пересидеть», «подумать», «переждать», «перезимовать» или просто «в длительную командировку». Однако после событий 2014 года (аннексия Крыма, военная агрессия на Украине, тотальная пропаганда по телевидению, реформа здравоохранения, новый закон о двойном гражданстве и пр.) они решили не возвращаться, побыть «полуэмигрантами» еще какое-то время. Те, кто раньше свободно пересекал границу в оба направления, теперь предпочитают осесть за границей. Таким образом, длительные командировки превращаются в «эмиграцию навсегда».

Часть опрошенных с пессимизмом смотрит на будущее России и не планирует возвращаться. По словам Оксаны Смирновой (куратор, 29 лет, в Англии с сентября 2014 года), «в ближайшие 20 лет изменений не произойдет, а потратить столько времени из своей жизни на ожидание перемен я не готова, так что не уверена, что когда-то вернусь». Схожей точки зрения придерживается Вадим Семенов(инженер микропроцессоров, 36 лет, в США с октября 2013 года), отметивший, что «85% людей, [поддерживающих Путина], нельзя поменять. Или по крайней мере это потребует каких-то страшных потрясений. Мне, честно говоря, уже все равно, я устал думать „о судьбе отечества“». Андрей Глазков (юрист и предприниматель, 37 лет, в США с августа 2012 года) тоже не испытывает иллюзий относительно России: «Я верю лишь в то, что измениться могу я, равно как и изменить что-то в собственной жизни. Сейчас мы в США, есть планы переехать отсюда, но опять же не в Россию, а в Германию. Это то, что в моих силах изменить. В изменения в России я не верю».

Для Николая Клименюка (журналист, 44 года, в Германии с февраля 2014 года) Россия перестала быть интересной с момента аннексии Крыма: «Я — коренной крымчанин. Раньше таких, как я, называли русскими. Родной язык у меня и правда русский, а еще у меня был прадед с русской фамилией. То, что Россия устроила с моей родиной — с Крымом и вообще с Украиной, и — главное — то, как на это реагирует „наш круг“, закрыло для меня вопрос с Россией, я думаю, окончательно. Ни малейшего желания туда возвращаться и жить в этом обществе у меня нет, и едва ли оно появится. Раньше меня посещала дурацкая мысль, что когда-нибудь в старости я перееду в Севастополь, но теперь эта фантазия развеялась».

Впрочем, один человек из опрошенных заявил, что ему в России все нравится и ничего, кроме климата, он бы поменять не хотел. Однако с этим, вероятно, помочь не сможет никто.

 Выводы

Анализируя ответы респондентов, в целом можно сказать, что основной причиной отъезда является не политическая ситуация в стране (она скорее стала решающим толчком), а общая негативная атмосфера: агрессия в обществе, потеря надежды на изменения к лучшему, плохая экология. В ответах часто попадались фразы «стало неуютно», «с этим поездом нам не по пути», «бескультурное, а местами даже дикое население», «все время болеем».

У уехавших совершенно нет доверия к российскому обществу и своим согражданам. Большинство опрошенных полагает, что не стоит пытаться их изменить, а лучше найти место, где можно даже при меньших затратах реализовывать себя и наслаждаться жизнью. Если в советское время многие уезжали «за колбасой» (материальными благами) или ради будущего детей, то сегодня большинство бежит в основном для личной самореализации — за профессиональными перспективами и лучшим качеством жизни.

Специалисты из IT-сферы уезжают, получив перспективные предложения по работе. Возможности вернуться они не исключают, но только, как правило, на большие зарплаты и имея в кармане второй паспорт — с ним они чувствуют себя более защищенными. Успешные предприниматели и бизнесмены бегут от экономического кризиса и страха «попасть в мясорубку» — политическая ситуация в стране вызывает все больше вопросов и опасений. Люди, строящие свой бизнес, не готовы рисковать. При этом они не обрывают связь со страной и готовы возвращаться в Россию, но только наездами.

Ученые уезжают, поскольку для людей этой сферы, особенно активно включенных в глобальную научную среду, передвигаться между странами и участвовать в совместных проектах нормально. Однако для многих возвращение в Россию, где оклад ученого по тарифной сетке может составлять 4500 рублей (хотя реальная заработная плата обычно в три-пять раз больше оклада, но все равно катастрофически отстает от международных стандартов), является не лучшей альтернативой.

В меньшей степени эмиграцию ощущают журналисты, потому что с учетом уровня развития коммуникационных технологий, даже находясь в другой стране, они часто продолжают писать на русском языке и дистанционно работать на российские издания.

Эксперты, опрошенные нами в первой части исследования, считают, что, несмотря на наблюдаемые социальные сигналы, пока говорить об «утечке мозгов» рано. Адекватные цифры для оценки ситуации появятся позже. При этом социологи сходятся во мнении, что основной контингент уезжающих — это действительно «образованные, благополучные» люди, знания и опыт которых в России и без того в дефиците. Именно эти люди могли бы способствовать диверсификации экономики и модернизации страны.

Количество эмигрирующих талантливых людей, способных генерировать идеи, задавать импульс развития страны, самим активно участвовать в ее развитии, — это ключевой показатель социальных настроений и важный индикатор экономического потенциала России. Оценка существующих настроений и анализ имеющихся данных подтверждают: потенциал России уменьшается.